Неизвестные страницы жизни архиепископа Тимофея (Кетлерова)
Публикуемые воспоминания неизвестного автора, дошедшие до нас, в первую очередь представляют интерес тем, что они были написаны личностью, близко знавшей архиепископа Тимофея, и раскрывают в первую очередь мало изученные последние годы его жизни.
В Ордынской пустыни, в 82 верстах от г. Поречья, 24 июля 1862 г. скончался, на 80 году от рождения, преосвященный Тимофей, бывший архиепископ Смоленский. Сын священника, Смоленской епархии, в мире называвшийся Трофим, по фамилии Кетлерев, он, после домашнего в духе старого благочиния и смирения воспитания с ревностным прилежанием и трудолюбием, бывшими отличительною его чертою и на всём поприще служения церкви и обществу, обучался сперва в Смоленской духовной семинарии, а потом в Московской Славяно-греко-латинской академии по 1806 г. По окончании курса в академии возвратившись в Смоленск, проходил более 10 лет должность учителя в среднем и высшем грамматическом классах духовной семинарии, и за службу его награждён был чином 12 класса. 1817 г. комиссией духовных училищ определён инспектором и профессором философии в Смоленской семинарии. После 4-х летнего прохождения этих должностей, 18 ноября 1821 г. пострижен в монашество, 20 того же ноября рукоположен в иеродиакона, а 21 во иеромонаха. 9 июля следующего 1822 г. возведён в сан архимандрита и определён настоятелем Смоленского Троицкого монастыря; вскоре за тем комиссиею духовных училищ назначен ректором Харьковского коллегиума и профессором богословия, а обществом наук при Императорском Харьковском университете избран в члены оного. Усердная и полезная деятельность его по службе обратила на себя внимание правительства и он, 3 октября 1828 г. по избранию Святейшего Синода высочайше утверждён был епископом Старые Русы и викарием Новгородской митрополии и посвящён в сей сан в С.-Петербурге. После 6-ти летнего усердного служения церкви на пастве Новгородской, за что сопричислен к ордену св. Анны 1 ст., 12 марта 1834 г. назначен на кафедру епархии Смоленской, на служение которой и вступил 15 апреля того же года.
В течение более 25 летнего служения своего церкви, Смоленский преосвященный Тимофей ревностно заботился о благоустройстве паствы и благолепии дома Господня, добром воспитании детей епархиального духовенства, нравственном преспении служителей алтаря Господня, распространении и утверждении православия в Смоленской епархии и искоренении раскола. В 1840-1843 гг. он обновил и благолепно украсил тёплый Смоленский Богоявленский собор и устроил в нём, в 1843 г., придел во имя св. Меркурия Смоленского чудотворца. Но особенную весьма важную заслугу стоившую преосвященному Тимофею неутомимых забот и трудов, составляет открытое им в 1849 г. при Вяземском женском Аркадиевском монастыре училище для девиц духовного звания. В 1852 г. это училище, в намерении учредить в нём более соответствующие цели и назначению его порядок и направление а главное, ближайший за ним надзор епархиального начальства, переведено в Смоленск в нарочито-устроенный при Вознесенском женском монастыре дом, стоивший до 8000 руб. серебр.[ом] и вмещающий до 60 воспитанниц. В воспитании дочерей духовенства, почивший архипастырь принимал самое живое отеческое участие; почасту посещал детей во время их учебных и домашних занятий, всегда присутствовал на третных и годичных испытаниях, принимал отеческое участие в успехах их и заботился об участи воспитанниц даже и по выходе их из училища. Его попечениями и стараниями собрана была от лиц всякого звания и сословия, принимавших христианское участие в бедных детях, довольно значительные суммы для содержания и обеспечения сказанного училища. По его же ходатайству в 1852 г. в г. Белом открыто духовное училище и устроен для помещения его новый двухэтажный корпус. Как добрый пастырь своей паствы, он искренно ревновал об утверждении и распространении Веры и благочестия между пасомыми. С этою целью он в храме, после священнослужений и вообще при удобном случае, часто обращался к народу с изустными пастырскими поучениями, беседуя с ними всегда в духе простоты, смирения и любви, заботился о распространении в простом народе знания молитвы и важнейших истин и всячески, письменно, устно и делом много трудился к искоренению и ослаблению раскола в Смоленской епархии существующего.
1851 г. 8 апреля, преосвященный Тимофей за усердное прохождение пастырского поприща, назидательное для духовных чад, всемилостивейше сопричислен к ордену святого равноапостольного князя Владимира большого креста. А так как покойный преосвященный, в звании почётного попечителя Смоленского детского приюта, принимал также живое и деятельное участие в материальном и нравственном благо устроении этого приюта, то блаженной памяти покойная императрица Александра Феодоровна двукратно (в 1852 – 1853 г.) высочайшими рескриптами своими изъявила ему совершенное благоволение за труды и заботливость его о благосостоянии приюта. Сверх того, 1856 г. сентября 1-го, за поднесение, от имени жён дворян и граждан Смоленских, списка со св. и чудотворной Смоленской иконы Божией Матери Одигитрии, рескриптом её величества государыни императрицы Александры Феодоровны и государя наследника цесаревича (ныне царствующего Государя императора Александра Николаевича) объявлена покойному душевная благодарность. В день коронации государя императора 26-го августа 1856 г. преосвященный Тимофей был пожалован саном архиепископа.
Расстроенное долговременными и разнообразными трудами по службе здоровьем, с одной стороны, старость и соединенная с нею слабость сил, с другой, побудили преосвященного в 1859 г. просить Святейший Синод об увольнении его от управления епархией. Получивши увольнение, он избрал местом уединённого жительства Ордынскую пустынь, которая при нём восстановлена почти из развалин обновлена и доведена до благоустройства. 29 ноября 1859 г. в последний раз совершил он Божественную литургию в Смоленском Богоявленском соборе и, в прощальной речи своей, поручив Смоленскую паству Богу и слову благодати его, смиренно благодарил её за усердие к нему и, вместе с тем, просил прощения у всех, кому по неведению, недоразумению или по обязанностям службы причинил какое-либо неудовольствие. За тем 3 декабря 1859 г. он выехал из Смоленска в избранное им место жительства.
Во всё пребывание своё в Ордынской пустыни на покое, преосвященный Тимофей, не смотря на постепенное ослабление сил телесных, деятельно приготовлял к тому покою, который чужд болезней, печалей и воздыхания. Здесь вдали от мира и его треволнений, не развлекаемый обязанностями и разными случайными обстоятельствами по многосложной службе архипастырской, он весь предался тем любимым занятиям, которые в продолжение всей жизни составляли главный предмет стремлений души его. Здесь он всё время посвящал на молитву, чтение, благочестивые уединённые размышления и назидательные с братиею беседы. В кельях его ежедневно совершалась вечерня и утреня и читалось правило. Время утреннее до литургии он употреблял на чтение дневного Апостола и Евангелия и отеческих на оных толкований. По окончании Божественной литургии, для слушания которой постоянно ходил в церковь, он почти ежедневно сказывал поучения, темы для которых обыкновенно брал или из читаемого Евангелия или из песней церковных. Говорил поучения, по обыкновению своему, всегда изустно, простым складом речи, от чего поучения его очень нравились, в особенности тем, кои не могли вполне понимать на славянском языке поучений из отеческих писаний, ежедневно читаемых в Ордынской пустыни. После литургии и самого простого и умеренного обеда, он слушал чтения духовных периодических изданий, а более отеческих писаний и житий святых. По кратковременном отдыхе, в вечернее время выходил на крыльцо, или, если позволяла погода, на берег реки, протекающей около монастыря; причём любил вступать в разговор с просившими у него святительского благословения. У крестьян обыкновенно спрашивал, умеют ли они молиться Богу и знают ли какие молитвы, и благословлял – знающих ежедневные молитвы – с любовью и благодарением Богу, а незнающих – с молитвою, да просветит и вразумит их Господь Бог? У монашествующих спрашивал не читал ли чего назидательного? Какие места Святого писания или какие песни церковные кажутся им невразумительными, требующими объяснения? и на предлагаемые вопросы и недоумения с любовью и смиренномудрием давал ответы и радовался духовной любознательности их. Его обыкновенным наставлением, которое давал он приходящим за благословением, было “да научить тебя Господь Бог творит волю не свою, но Божию”. Жалобы на других и осуждения других неприятно действовали, на его кроткое христианское сердце и он не мог выслушивать их равнодушно, словом и делом учил всех терпением и любовью побеждал злое. Пристрастья к собственности не имел и ничем из имения своего особенно не дорожил, кроме книг; он даже не знал и не старался знать, сколько и какие есть у него вещи и деньги. Просящему милостыни не отказывал, но и не всякому без разбора подавал её, чтобы, по его словам, неблагоразумным подаянием не дать повода ко греху; часто и родным отказывал, чтобы как он выражался, не впали в гордость и корыстолюбие. Так всегда дорого было для него не столько материальное, сколько нравственное, духовное благо людей! С келейными и прислугою своею обращался также в духе кротости, смирения и терпения; но если случилось ему сделать кому либо из прислуги выговор или замечание, что впрочем, редко бывало, то всегда вскоре же просил прощения.
Среди беседы покойный преосвященный любил иногда вспоминать прошедшее своей жизни. Так с особенною любовью вспоминал он о митрополите Серафиме, имевшем влияние на его жизнь. Несколько раз покойный просил митрополита Серафима, в бытность его Смоленским епископом, об определении на священническое место, но митрополит Серафим не принимал его прошение, говоря, что “у него ещё волосы не отросли”. Впоследствии он же митрополит Серафим рукоположил покойного во епископа в С.-Петербурге и при этом сказал ново рукоположенному “вот теперь у тебя отросли волосы”. С глубоким уважением он часто вспоминал также о высокопреосвященном Филарете митрополите Московском, к которому он нередко обращался за советами по управлению епархией и за три месяца до кончины своей послал ему поздравительное, по случаю праздника Пасхи, письмо, в котором в последний раз просил высокопреосвященного помолиться о нём болящем “да сподобит меня Господь, слова покойного, в мире и покаянии скончать дни потухающей жизни моей, и да не лишит Он меня небесного царствия!”
В январе 1862 г. преосвященный Тимофей, и без того постепенно слабевший силами, опасно заболел опухолью в ногах и одышкою в груди. При этом он ещё более усилил благочестивые подвиги свои. Мысль и сердце его с того времени исключительно направлены были к Богу и смертному часу. С глубоким покаянием и преданностью он обращался к Богу с молитвою о прощении и отпущении грехов. Сам, по прежнему, если мог, читал дневные Евангелия и Апостолы с отеческими объяснениями на них, или заставлял келейного читать ему; причём в особенности читали ему любимого и уважаемого им проповедника Никифора Астраханского, также умилительные беседы св. Ефрема Сирина о последних днях мира и рода человеческого. А более всего в последние дни жизни своей покойный преосвященный любил слушать и беседовать о жизни и последних днях Филарета митрополита Киевского, жизнь которого и особенно последние минуты его представлялись покойному высоконравственным, истинно христианским явлением. Однажды, прослушавши помещённые в “Страннике” воспоминания о высокопреосвященном Филарете, преосвященный Тимофей сказал: “это дивное что-то!” в другой раз, по выслушании сказания о последних днях первого, воскликнул: “я недостоин такой блаженной кончины!” Между тем, в первую неделю Великого поста болезнь преосвященного развилась вполне, опухоль распространилась по всему телу, одышка и стеснение в груди тяжко томили его; страдания его были велики, но он таил их и не жаловался, по прежнему не оставлял обычных благочестивых своих занятий; ежедневно выслушивал совершавшиеся у него в кельи службы и каждую неделю причащался св. Таин.
Благодаря врачебным пособиям врача г. Л. опухоль у преосвященного к концу весны стала уменьшаться, страдания его облегчились. Радость Воскресения Христова оживила было дух его. Но телесные силы его окончательно стали упадать. Он сам, без сторонней помощи, не мог ходить по комнате. С этого времени он уже отказывался от обычных своих занятий – от чтения, глубокая и уединённая дума и молитва сделались его единственным упражнением. В конце июня он вновь заболел расстройством желудка. 3 июля, причащался св. Таин, он по крайней слабости не мог даже сам произвести молитвы верую Господи…эта последняя болезнь продолжалась около месяца. 23 июля преосвященный уже не мог встать с постели. Дыхание его стало тяжело и прерывисто, к вечеру ещё хуже ему сделалось. Весь вечер и ночь проведены были братиею пустыни у одра больного в непрерывном богослужении. Заметно было, больной видел и слышал, что около него делается, но говорить не мог: он в это время то брался рукою за голову, то скрещивал руки на груди, то пристально устремлял взор свой на присутствующих. В 6 ч. утра его причастили св. Таин. Вскоре за тем дыхание его стало останавливаться, руки и ноги охладели. Близость кончины была очевидна. По распоряжению настоятеля пустыни принесли местную икону Владимирской Бого-Матери. При внесении в келью св. иконы с пением тропаря: днесь светло красуется… дыхание умирающего остановилось; он испустил вздох. Когда же икону поставили у одра его, то умирающий испустил ещё три вздоха и, сомкнув уста, почил о Господе, в глазах братии Ордынской пустыни, окружавшей одр его. Все пролили искренние слёзы о добром архипастыре.
Так блаженно представился к Богу маститый архипастырь Смоленский, переселившийся в вечные обители Божии, подобно созрелой и во время сжатой пшенице (Иов. 5, 26)! Христианские добродетели – вера, благочестие, смирение, покорность Провидению, упование на благость Божию, безропотность и благодушное терпение в страданиях, конечно, дадут усопшему место в обители блаженных, его труды и дела благие и полезные для паствы Смоленской не останутся забытыми в истории, его заботливость и отеческие попечения о воспитании детей, и в особенности девиц духовного звания, на всегда будут памятны для матерей, жён и дочерей смоленского духовенства!
Тело почившего архипастыря до 4-х дней находилось в кельи покойного, пока устроился в церкви могильный склеп и три дня лежало в церкви до прибытия преосвященного Антония, нынешнего епископа Смоленского. В течение этого времени священнослужители непрерывно читали Евангелие и ежедневно совершали панихиды по усопшему. 30 июля преосвященным Антонием, при многочисленном стечении народа, совершён был над телом усопшего чин священного погребения, по окончании которого гроб, сопровождаемый крестным ходом, обнесён был вокруг Софийского Ордынского собора и за тем останки доброго архипастыря скрыты были в каменном склепе, устроенном в соборе, в пределе Казанской Божией Матери, за правым клиросом под иконою преподобного Сергия Радонежского чудотворца.
Материал подготовил Леонид Степченков
