Житие преподобных старцев Никиты и Феофана, подвижников Рославльских лесов
В Смоленской епархии, в знаменитых Рославльских лесах, недалеко от села Екимовичи, в урочище “Монахов ров”, около 1780 года поселился схимонах Никита. Родился он в городе Орле в 1695 году. С детства любил странствовать по святым местам; юношей же удалился из родительского дома и поселился в 2-х верстах от Белобережской пустыни, на 1/2 версты влево от дороги на Карачев.
На пригорке стояла его келья, а у подошвы был вырыт им колодец. Питался отшельник хлебом, который мимо ходящие богомольцы клали ему в корзину, повешенную на придорожном дереве; да ещё кое-что имел с небольшого огорода, который был рядом с кельей.
Лес был глухой, и нередко звери бродили вокруг пустынной кельи. Летом комары кусали тело Никиты до крови, причиняя ему страшные мучения. Никита все терпел безропотно. Данным от Бога ему даром слез он молился Творцу о своих грехах и за своих ближних. Посещал Никита богослужения в находящейся рядом Белобережской пустыни. Так, в подвиге и молитве он дожил до старости.
Кем и когда Никита был пострижен в монашество, неизвестно, можно лишь предполагать, что не в находящейся рядом Белобережской пустыни, так как никогда не был ее штатным монахом.
Однажды в марте его постигла тяжелая болезнь, заставившая его долго лежать без движения. Наступил канун Благовещения. Старец, лежа на одре, услышал благовест к Всенощной; попробовал встать, но болезнь этого ему не позволила. Болезненным голосом Никита запел тропарь праздника, но от слабости и потери голоса не смог его пропеть до конца. Горькими слезами залился старец, сокрушаясь, что не может достойно встретить великий праздник.
И вот келья его озарилась небесным светом. Никита увидел перед собой Богоматерь, окруженную ангелами. Небесная гостья благословила старца, и в неземном восторге он слабым голосом запел тропарь Благовещения. Богоматерь и ангелы присоединились к его пению, и скромная отшельническая келья огласилась хвалебной песнью небожителей. Исчезло видение, но Никита долгое время находился под его впечатлением.
После выздоровления Никита пошел в Белобережскую пустынь поблагодарить Господа и свою Посетительницу. Возвратившись назад, он увидел на месте своей кельи один пепел. Какой-то злой человек сжег ее в отсутствие старца. Отец Никита сел на пригорке и долго плакал о любимом месте своего уединения.
Старец переселился в Белобережскую пустынь. Со смирением он выполнял здесь все послушания, служа братии, не жалея сил. Господь судил прожить ему здесь недолго, так как обитель была упразднена и стала клониться к упадку.
Никита был много наслышан о Рославльских лесах и подвизавшихся в них пустынниках. Слава об их подвигах гремела везде. Из них сохранились имена лишь немногих, тех, которые впоследствии занимали важные посты в благоустроенных обителях или прославились высокими иноческими подвигами и христианской мудростью. Прочие же, работавшие Господу втайне, остались ведомы лишь Единому Сердцеведцу Богу. Сохранившихся сведений о Рославльских пустынниках, об их лишениях, жизни и высоких иноческих подвигах достаточно, чтобы признать вполне справедливым название, которое дали подвижникам Рославльских лесов современники и составители жизнеописаний старцев, – название русской Палестины и Фиваиды. Об этом много писал митрополит Филарет (Амфитеатров), призвавший из этих мест для создания скита преподобных Моисея и Антония (Путиловых), впоследствии старцев Оптинских). Сюда, в “Русскую Палестину”, и направил свои святые стопы старец Никита.
Здесь он поселился в сделанной им самим келье на южной стороне “Монашеского рва”, возле села Екимовичей, в лесу Александры Афанасьевны Броневской, усердной покровительницы пустынножителей, которые в большом числе жили на ее земле. Здесь старец в монашеском подвиге, известном только ему, прожил не менее 10 лет.
Затем схимонах Никита снова переселился в Белобережскую пустынь. Но перед смертью, в 1792 году, он захотел вновь вернуться в свою пустыньку. По его просьбе ученик, старец Досифей, нанял крестьянскую лошадь и по первозимью 1792 года приехал к Никите в Белые Берега, где нашел его тяжело больным. Досифей просил его обождать до лета, но старец стремился в свою пустынь. Получив благословение настоятеля Белобережской пустыни о. Иринарха, Досифей уложил Никиту на дровни, прикрыл его рогожей и соломой, и повез больного за 200 верст в Рославльские леса. Здесь Никита прожил не более полугода и умер 29 марта 1793 года.
Омыв бездыханное тело, Досифей положил старца в пчелиный улей, призвал священника из села Лугов и соседних пустынников, живших у реки Болдачевки, и похоронил старца во рву, возле его келий. Так как во рву всегда стояла вода, то Досифей через несколько лет по какому-то откровению откопал гроб Никиты, чтобы перенести повыше. Гроб оказался цел, а тело и одежды Никиты нетленны, только липовый ходачок на одной ноге, сплетенный не самим старцем, а его учеником, превратился в прах. При открытии был священник села Лугов о. Иоанн и ближайшие пустынники. Один из последних, по имени Арсений, хотел поменяться с Никитой четками, но, несмотря на все усилия, не смог их вынуть из руки старца. Тело старца из улья переложили в новый гроб и, отслужив панихиду, погребли на полугоре, на северной окраине рва. При погребении был больной монах, страдавший болезнью желудка. Этот монах выпил воды из гроба и исцелился от своей болезни. Лет через пятнадцать после кончины о. Никиту снова открывали, и тело его было нетленным.
На месте могилы в конце XIX века была устроена деревянная пятиглавая часовня. Посередине часовни, на месте захоронения, был установлен каменный саркофаг в форме обыкновенного гроба на ножках. (После революции часовня была разрушена, а саркофаг сброшен в ров. Деревенские женщины ночью подняли его с помощью связанных льняных полотенец и установили на место, но несколько иначе, чем он стоял раньше. Там он сейчас и стоит). На верхней стороне его рельефно высечены крест, копье и трость, ниже – развернутое Евангелие со словами: “Заповедь новую даю вам – да любите друг друга” (Иоанна 13;14). По бокам гробницы также надписи, в головах “Здесь покоится блаженный пустынник и подвижник о Христе Никита. Господи, прими дух его с миром!” В ногах: “Почил о Господе 23 марта 1793 года, житье его было 98 лет. Помяни его, Господи, во царствии Твоем”. С правой стороны: “Памятник сей, и часовня, сооружены старанием председателя попечительства, помещика Николая Михайловича Суходольского, при участии Екимовического волостного старшины Стефана Афанасиева, церковного старосты Никанора Евстафиева, прихожан и почитателей. Сооружена и освящена 15 сентября 1897 года причтом села Екимовичи”, С левой стороны – молитва” В покоищи Твоем Господи”, вокруг фундамента гробницы – молитва “Святый Боже”. Поверхность саркофага частично повреждена следами от пуль, возможно, во время Великой Отечественной Войны гробница служила укрытием, либо повреждения нанесены с целью осквернить могилу.
Память старца Никиты всегда почиталась богомольцами. В Белых Берегах почиталось место явления ему Богородицы.
Особенно богомольцы почитали память отца Никиты в Смоленской губернии. В день Ангела схимонаха Никиты к могиле старца собиралось до 5000 человек. Над могилой отца Никиты предполагалось построить каменную церковь, причем паломники ожидали открытия мощей нетленно почивающего схимонаха.
Так было до революции. Но и после нее не забыли люди место погребения схимонаха. По молитвам приходящих к его могиле Господь давал им исцеления от различных недугов.
Старожилы пос. Екимовичи и дер. Буда неоднократно рассказывали о том, что схимонах Никита, захороненный рядом с деревней, своими молитвами удостоен перед Богом оказывать помощь людям в различных недугах.В памяти верующих людей и по сей день сохраняются известия о жизни и подвигах отца Никиты. Как и до революции, не пустеет могила пустынника. Цепочкой тянутся люди к пустынному месту, молитвенно вспоминая преподобного.
Недалеко от погребения отца Никиты находится могила другого подвижника – схимонаха Феофана. Местность эта расположена в нескольких километрах от села Семеновка Рославльского района. На берегу лесной речки стояли кельи пустынников. В одной из них подвизался схимонах Феофан. О его жизни сохранилось очень мало сведений. В основном это воспоминания архимандрита Моисея, преподобного старца Оптинского.
“В 1819 году ездили вдвоем с братом в Оптину пустынь на одной лошадке. Причем познакомились с тамошними старцами иеросхимонахом Иеремией (духовником обители), о. Феофаном и учеником его Варлаамом (в схиме Вассианом).
Впрочем о. Феофана мы уже знали: он еще прежде приходил к нам в пустыню погостить, а в этот раз сказал, что придет провести Великий Пост у нас. Мы сказали: “Милости просим”. Отец Феофан, уроженец Владимирский, был на службе Черноморского казацкого войска; до пострижения именовался “казак Федор Талунин”. Жил первоначально в Софрониевой пустыне, а потом ушел в Молдавию, где пребывал у старца Паисия, а по кончине его возвратился в Россию и поступил в братство Оптиной пустыни в 1800 году.
В крайнем нестяжании кротости духа, деятельную добродетель поста, молитвы и поклонов он проходил с горячей ревностью. В продолжение первой и последней седмицы Великого Поста не вкушал ничего: в прочие посты принимал пищу на третий день. Так, приготовляясь постепенно, он, по ревности к подвигам постническим, решился, наконец, вступить в великую меру выше естественного подвига.
Придя к нам в пустыню перед началом Св. Великого Поста (1819 г.), он объявил мне, что намерен провести всю Святую Четыредесятницу без пищи. ” Я верую, говорил он, что не умру от поста”. “Буди по вере твоей”, – отвечал я, не смея ни отклонять его от сего намерения, ни утверждать в оном. Феофан поместился у нас в прихожей; он носил с собою написанный на полотне образ Распятия Господня, перед которым совершал свое молитвенное правило. Итак, вступя в сей чрезмерный подвиг, о. Феофан положил не употреблять пищи и не ложиться спать. Сверх обычной вседневной службы, исправляв келейное правило, и правило его было большое – до 800 поклонов: он во время сего правила, чтобы не упасть от изнеможения, надевал особые нарукавники, привязанные шнурами к крючьям, на которых висела на стене икона, и так простаивал на молитве целые ночи. Сверх того сам топил печку, помогал нам петь и постоянно был бодрым. Во весь пост он не вкусил ничего и только однажды в неделю употреблял воду, смешанную с уксусом, от сухости во рту. В одно время, заметив его в истощении, я сказал ему: “Отче, ты очень изнурил себя”. Феофан отвечал на это: “Нет, Христос Спаситель излил всю свою кровь до последней капли, а во мне много найдется крови”. Выдержав с Божией помощью сей подвиг неослабно, он приобщился Святых Христовых Тайн. Впоследствии он ревновал снова на тот же подвиг, но от простуды заболел жестоким кашлем и, постоянно оскудевая в телесных силах, отошел ко Господу 15-го июня того же 1819 года. За несколько минут до кончины я спросил его: “Покойна ли твоя душа, не страшится ли чего в часе смертном?” Он отвечал: “Я с радостью желаю разрешиться жизни сей”. И тут же стал кончаться: занес руку для крестного знамения и предал дух свой в руки Божии. Погребен в пустыне”.
Отец Антоний, на руках которого умер старец Феофан, рассказывал, что он забыл испросить у него молитв перед его смертью. В сороковой день почивший явился ему во сне и пообещал молиться за него. Отец Антоний говорил о Феофане следующее:
“Этот старец при жизни имел столь сияющее благодатью лицо, что недоставало духу смотреть ему прямо в глаза, а разве украдкой когда взглянешь со стороны “.
Со временем место погребения схимонаха Феофана пришло в забвение, однако в конце 1990-х могила преподобного была обретена. На ней был установлен крест, на кресте на металлической пластине надпись: “Пустынь схиархимандрита Моисея, схиигумена Антония, начало XIX века. Здесь покоится схимонах Феофан, почил о Господе в июне 1819 года”.
В нижней части рва поныне существует криница и восстановленный благочестивыми людьми колодец. Над ними установлены срубы, увенчанные восьмиконечными крестами.
К месту погребения отца Феофана постоянно приезжают люди испить воды и испросить молитв старца о помощи в телесных и душевных нуждах.
