“В России даже атеисты православные”
В декабре завершается грантовый проект “Смоленщина – западный форпост православия” СОГУП “Объединенная редакция”. При поддержке международного конкурса “Православная инициатива 2017–2018” на радио “Весна”, в “Смоленской газете” и на информационном портале smolgazeta.ru с марта 2018 года выходили материалы о прошлом и настоящем Смоленской епархии. В беседе с редактором “Смоленской газеты” Игорем Альбертовичем Красновским мы говорим о значении этой работы, об обществе и Церкви, вере и атеизме, о профессии журналиста сегодня и 30 лет назад, бумажных письмах в редакцию и комментариях в соцсетях, публицистике и блогерстве, доверии слову – печатному и произнесенному.
– Игорь Альбертович, с чего для Вас началась журналистика?
– Я опубликовался впервые на втором курсе института. Мой первый материал был напечатан не в Смоленске, а сразу в федеральном издании, в газете “Литературная Россия”, – материал о замечательном поэте 20-х годов, но, к сожалению, трагически погибшем, – Сергее Чекмареве. Он ушел из жизни молодым. Из моей курсовой работы по творчеству этого автора я сделал небольшую статью, и направил ее письмом (тогда еще не было компьютеров), отпечатанным на машинке, в редакцию “Литературной России”. Небольшая заметка историко-биографического характера, вышедшая в 1982 году, стала началом сотрудничества с изданием. Позже я начал сотрудничать уже со смоленскими газетами: “Рабочий путь”, “Смена” и с журналом, который назывался “Политическая информация”. Название отпугивающее, но редактором был замечательный человек, краевед Анатолий Тимофеевич Рыжиков, Царство ему Небесное! И журнал он постарался сделать пристанищем для краеведов, литераторов. Позже этот журнал реформировался в “Край Смоленский”.
Так я начал публиковаться. А до этого у меня была мечта стать преподавателем, я учился в Смоленском педагогическом институте на литфаке и мечтал быть преподавателем в вузе. И действительно эта мечта сбылась: более 5 лет я проработал ассистентом кафедры русской и зарубежной литературы. Потом журналистика перевесила, и я ушел в журналистику.
– Вы мечтали в юности изменить мир через публикации? Верили в миссию своей профессии?
– То восприятие профессии, которое было тогда, у молодого человека, и то, которое есть сейчас, несомненно, очень отличаются. Мне повезло – начало моей журналистской работы совпало с периодом, который в СССР назывался “гласность”. Это, конечно, была не свобода слова, но это был замечательный период. Период, когда мы могли открывать совершенно разные, новые для себя темы, в том числе и тему православия, и множество других тем, в истории, в культуре. Это было время, когда народ верил печатному слову. Сейчас, этого, к сожалению, уже почти нет, и во многом мы сами, журналисты, виноваты.
Я работал в газете “Смена” в середине 80-х годов и хорошо помню период, когда наши читатели и почитатели расклеивали на фонарных столбах целые газетные страницы. И это было потрясающее впечатление, когда на площади Смирнова (сейчас площадь Победы) стояла толпа и читала на столбах свежие публикации в газетах на какие-то острые темы. Помню, когда на той аллее, которая идет параллельно зданию филармонии, были такие витрины с центральными и местными газетами. И многие ходили туда читать газеты, и всегда там можно было видеть людей разных возрастов, которые читали свежую прессу.
Тогда, например, на “Рабочий путь” или “Смену” можно было подписаться лишь при условии, что в нагрузку ты выписываешь журнал “Коммунист” или еще какой-то агитационный журнал, который не пользовался спросом. Но и цены тогда были другие. Вот лишь один факт: годовая подписка на газету “Смена” стоила 3 рубля 62 копейки – ровно столько тогда стоила бутылка водки, а зарплаты были около 100 рублей.
В каждой редакции был тогда отдел писем, огромные архивы корреспонденции. Письма писали люди самые разные, не только обращались в газету как в последнюю инстанцию с просьбой о помощи в каких-то тяжелых личных делах, но и рассказывали интересные случаи из своей жизни, делились воспоминаниями. Тогда еще были живы многие ветераны войны. И специальные сотрудники, которые работали с письмами, каждую неделю публиковали обзоры этих писем – поддерживалась обратная связь, это было очень интересно и очень полезно. Действительно, газеты были востребованы. И впечатление о том периоде незабываемо, очень ценно, очень важно – в то время многие темы удалось открыть заново, а где-то стать первооткрывателем.
– Как Вы оцениваете изменения, которые произошли в этой сфере с переходом на цифровой формат? Можно ли сравнивать обратную связь через бумажные письма и те комментарии, которые мы сегодня получаем в ответ на публикации в интернете?
– К сожалению, сейчас падает престиж слова напечатанного – неважно где: на бумажном носителе или в электронном виде, уменьшается доверие к печатному слову. И ответственность за слово произнесенное и слово напечатанное тоже падает. Ускоряется темп жизни. Раньше мы отвечали на письма, написанные на пяти – десяти листах убористым почерком (я застал еще тот период, когда люди, особенно старшего возраста, писали черновик письма, оттачивали и взвешивали каждое слово, и только потом переписывали и отправляли). Сейчас все ускорилось, и те отклики, которые мы получаем на публикации в социальных сетях, совершенно не сравнимы с бумажными письмами, это совершенно иное. Но хочу сказать, что в социальных сетях есть очень интересные группы и комментарии – очень глубокие, развернутые, которые дают повод для размышлений и даже подсказывают новые темы.
– Погоня за трафиком часто приводит к тому, что новостная лента в интернете выдает порой лишь скандалы, криминал и происшествия. А можно ли остаться интересным читателю, востребованным, говоря о серьезных вещах, о каких-то положительных явлениях в жизни?
– Правила интернета диктуют жесткие условия для выживания СМИ, особенно региональных. Мы должны поспевать за горячими новостями, постоянно участвовать в каких-то рейтингах, быть в топе. Но, по моим наблюдениям, в последнее время от этого все больше читателей устают.
Думаю, мы не должны осуждать читателя и становиться на позицию ментора – мол, знаете, вам только и подавай горяченького.
– Но существует точка зрения, что наоборот СМИ формирует потребность аудитории в такой информации, в такой подаче…
– Это, безусловно, есть. Но есть также изначальная потребность читателя, потому что все мы обыватели, и нас интересует, что случилось, не дай Бог, недалеко от нас, нас интересует, как защититься от чего-то плохого, нас интересует, как помочь тем людям, которые попали в беду, если есть такая возможность. Но СМИ в погоне за рейтингом очень часто такие темы превозносят и начинают смаковать.
Во времена печатных СМИ, в советское время, в газетах тоже были и происшествия, и криминал. Но важно соблюдать баланс, не опускаться до смакования каких-то ужасных подробностей, но информировать, чтобы люди были вооружены знаниями.
Хорошо, если СМИ находит этот баланс между серьезными темами и “криминальным чтивом”. Но я не готов упрекнуть своих коллег, потому что прекрасно понимаю, что от этих рейтингов зависят рекламные поступления, а, в конечном счете, жизнь редакции и зарплата журналистов, которая в провинции очень маленькая, и люди работают на энтузиазме. Плюс пришло много молодых людей, и они смотрят на мир по-своему, считают, что если это интересно им, то должно быть интересно всем. Мне иногда приходится общаться со студентами, будущими журналистами. И бывает ощущение, что мы с ребятами в разных системах координат…
С другой стороны, когда мы на сайте “Смоленской газеты” на выходных даем какие-то серьезные материалы, большие интервью с деятелями культуры, исторические, краеведческие материалы, по количеству просмотров мы видим, что люди действительно этим интересуются.
В интернете есть жестко выстроенная иерархия ценностей. И потому эти материалы, несмотря на огромное количество просмотров, не попадают в топы и многими читателями остаются незамеченными. Есть много условий для того, чтобы материал оказался в топе. Броский заголовок, заголовок с использованием названия региона… В интернете гуляет мем, высмеивающий заголовок, который начинается со слов “под Смоленском”. “Под Смоленском произошло то-то” – хотя это произошло, может быть, в районе Вязьмы, но нам же нужно, чтобы слово “Смоленск” прозвучало в заголовке, и поисковая система проиндексировала эту новость, и она попала в число рейтинговых.
Обвинять в подобных вещах журналистов сложно, но с другой стороны, есть грань, которую переступать нельзя, когда нужно сказать себе “стоп”. Ведь в обычной жизни мы руководствуемся какими-то нравственными принципами, заповедями. Например, знаем, что нельзя ругаться матом, а в интернете это условно разрешено, по крайней мере, некоторые интернет-СМИ и некоторые известные люди позволяют это себе, считая чуть ли не бравадой, смелостью, хотя это ужасно, это мерзко. Но все это зависит от внутреннего понимания человеком того, что можно и что нельзя. Так и редакция должна соблюдать какой-то баланс интересов читателей и своих интересов. Иначе мы просто выродимся, и все погибнет, погибнут, в частности СМИ, как востребованный обществом продукт.
Меня радует то, что сегодня читатель начинает поворачиваться лицом к серьезным материалам. У многих, особенно, молодых сейчас возникло клиповое сознание: быстрее, быстрее, ухватить самую суть. Появился термин “многобукв”: большой материал, не буду читать. Даже я ловлю себя на мысли, что большой материал читать тяжело, хотя сам часто грешу этим – пишу объемные материалы.
С другой стороны, те же рекламодатели, заключая с нашим изданием договоры на написание материала, раньше требовали что-то, воздействующее на клиповое сознание читателя, а теперь просят подготовить аналитические материалы, заставляющие читателя думать. Эта грань еще очень тонкая, но она уже появилась.
Сотрудники рекламной сферы – люди опытные, и они интуитивно чувствуют потребности массового читателя. И если они почувствовали, что даже читатель рекламных материалов нуждается в аналитике, значит, не все потеряно. Значит, наше общество постепенно возвращается к нормальному восприятию того, что пишется в СМИ.
– Это тенденция последних лет?
– Да, я бы даже сказал – последнего года. Все пока еще очень зыбко, но внушает осторожный оптимизм.
– Как Вы думаете, в какой степени на читателе лежит ответственность за выбор источника, из которого он получает информацию?
– Читатель ответствен перед СМИ ровно в той мере, насколько ответственно его нравственное самосознание. Насколько в нем это воспитано семьей, школой, вузом, работой. Я категорический противник обвинений читателя в том, что он “не дорос” до понимания какого-то СМИ. Читатель у нас – не только в Смоленске, а вообще в России, – толковый, умный, интеллигентный, образованный. Мы можем ненавязчиво направлять читателя: давать на фоне информационных материалов серьезные аналитические: материалы, настраивающие на размышления о жизни, материалы о хороших людях, добрые материалы. Человек сам делает свой выбор, а мы, журналисты, обязаны ему в этом помогать. И конечно, я считаю, что изучая какой-то вопрос через СМИ, нельзя сосредоточиваться на одном источнике. Составить свое мнение о событии можно, только прочитав несколько разных источников.
Беда наших СМИ в том, что информационные сообщения пишутся по одному и тому же пресс-релизу с небольшими вариациями. А когда журналист постарается, к этому пресс-релизу даст комментарий от участника событий, или что-то возьмет из своих архивов, это вызывает доверие к СМИ. Своим молодым коллегам я иногда советую не давать материал слишком быстро. Когда они переживают, что не опубликовали материал по какому-то событию первыми, я говорю: тогда дайте расширенную информацию или даже статью, возьмите такую информацию, которой ни у кого из ваших коллег нет, и читатель будет вам доверять. Понимаю, что иногда надо очень быстро работать, в нашей профессии это важно. Но если возможно, всегда стараюсь взять тайм-аут, чтобы все обдумать. Все-таки сначала надо думать, а потом уже публично излагать свои мысли.
– Как бы Вы оценили работу смоленских СМИ: насколько качественную информацию получают смоляне? Как относитесь к мнению “в Смоленске нет журналистики”?
– С этим мнением я категорически не согласен. Но ситуация, действительно, непростая – не только в региональных, но и в центральных СМИ. Да, свои условия диктует время, ускорившийся темп жизни. Но у нас есть великолепные журналисты, которые выступают и в электронных СМИ, и в печатных, и с экрана телевизора. Это люди, которые прекрасно владеют словом, прекрасно умеют анализировать информацию, и они имеют своего читателя и зрителя. Но ни одно СМИ, ни в прошлые времена, ни сейчас, не может дать объективную картину действительности. Каждый человек видит событие по-своему – играет роль жизненный опыт, социальная позиция, политические взгляды, духовные, нравственные позиции.
Первое – если провести эксперимент и попросить пять разных людей описать одно и то же событие, свидетелями которого они были, то каждый опишет его по-своему. Второе – каждое СМИ имеет учредителя.
Смотрите, как мы продвинулись: еще в конце прошлого века мы имели, по сути, три серьезных областных издания: газеты “Рабочий путь”, “Смена” и журнал “Политическая информация”. Сейчас огромное разнообразие СМИ, и у каждого читателя есть право выбора. Но каждое СМИ зависит от финансов, так как это предприятие. И есть учредитель СМИ, который тоже те или иные события видит по-своему. Полностью независимых СМИ не было, нет, и не будет – ни у нас в стране, ни за рубежом. Даже будучи журналистом-олигархом, вы все равно будете зависеть от условий, в которых находится ваш бизнес. Независимое СМИ – это миф, порожденный самими журналистами, как и все разговоры о четвертой власти.
Многое значит не только политическая, но нравственная позиция СМИ: есть издания, для которых важен лишь рейтинг, клики в интернете, – и все, любыми путями, все средства хороши. Это издержки 90-х годов, но такие СМИ существуют и сегодня. С другой стороны, большинство медиа все-таки руководствуется нравственными принципами. И задача читателя – выбрать несколько СМИ, которые ему наиболее близки по мировосприятию, интересоваться жизнью региона, читая эти СМИ, оставляя отклики в соцсетях.
Но, повторюсь, все СМИ сейчас находятся в сложной ситуации, особенно печатные. Но сами же СМИ когда-то поспособствовали тому, что в обществе крайне резко упало доверию к печатному слову, доверие к сказанному слову. Это очень печально, и мне кажется, сейчас задача всех наших коллег, вне зависимости, работают они в электронных или печатных СМИ, вне зависимости от политических взглядов, – возрождать русскую традицию доверия к печатному слову (а такого доверия к слову, как у нас, ни в одной стране мира не было). Недаром термин “интеллигенция” не переводится на другие языки – на Западе есть интеллектуалы, но нет интеллигенции. Недаром существовал такой жанр, как публицистика. Сейчас он присутствует, но в крайне малых размерах. А ведь это то, что наш поэт называл “глаголом жечь сердца людей”. На Западе есть что-то подобное, но там это называется “эссе”.
– Можно ли это как-то соотнести с современным блогерством?
– Думаю, да. Публицистика в блогерстве сейчас присутствует наиболее ярко. В соцсетях есть очень серьезные группы и отдельные авторы, в том числе и православные, есть группы по истории и русской художественной культуре. По смоленскому краеведению есть замечательные группы, где публикуются великолепные материалы. С огромным удовольствием их читаю, узнаю для себя много нового.
– Мы затронули тему положительной повестки дня. Давайте поговорим о проекте, над которым с марта 2018 года работают журналисты не только “Смоленской газеты”, но всей Объединенной редакции – “Смоленщина – западный форпост православия”. С чего все началось? Почему вообще редакция заинтересовалась темой православия на смоленской земле?
– Моя позиция как человека и как редактора в том, что Русская Православная Церковь обязательно должна присутствовать в медийном пространстве, причем именно в светских СМИ. Это важно потому, что православие – это одна из основ российского общества, кроме того Русская Православная Церковь, если говорить современным языком, является одной из основ гражданского общества в нашей стране. И все мы, по большому счету, люди православной традиции, вне зависимости от наших политических убеждений. В России даже атеисты православные в глубине души – по мировосприятию, по взаимоотношениям с людьми. Это впитывается с молоком матери. И наша газета всегда по мере возможности старалась освещать жизнь Смоленской епархии.
У меня есть давний, очень добрый и очень важный для меня опыт общения с архиепископом Смоленским и Вяземским, ныне Святейшим Патриархом Кириллом. Я никогда не забуду интервью, которое дал Святейший Владыка, будучи смоленским архипастырем. До сих пор храню второй экземпляр текста, напечатанный на машинке – тогда еще не было компьютеров – с визой Святейшего, что он не возражает против публикации этого интервью.
Я очень рад, что еще в советские времена в газете “Смена” смог опубликовать первый материал по защите храма и памятников церковной старины от вандалов и о необходимости передачи этого архитектурного комплекса Русской Православной Церкви. Я имею в виду комплекс с Покровской церковью, где сейчас располагается Смоленская духовная семинария. Причем эта идея возникла давно у Святейшего – там открыть семинарию, так как это своеобразное “ласточкино гнездо” Смоленска. Это место, которое как бы парит над городом, и там действительно испытываешь особый душевный подъем. 40 лет назад там располагался архив и какой-то жилой дом, было все в очень запущенном состоянии. Но когда в конце 80-х годов людей оттуда переселили, а архив переехал, один смоленский нувориш задумал открыть там ресторан с гостиничными номерами. Нашлись даже чиновники, которые за определенную финансовую поддержку готовы были передать ему этот комплекс. И тогда по просьбе моих знакомых из епархии я опубликовал материал в защиту церковного архитектурного комплекса, материал вызвал большой резонанс. До сих пор храню в архиве эту статью, для меня она очень ценна. И я очень рад, что усилиями Святейшего Патриарха Кирилла в его бытность на Смоленской кафедре (а отчасти, может быть, и я этому поспособствовал, создав какое-то общественное мнение этой статьей) все-таки и храм, и два других здания рядом были переданы Смоленской епархии. И в результате был воссоздан храм и создан учебный комплекс.
Принципиальная позиция учредителей “Смоленской газеты” (а это Администрация Смоленской области и Смоленская областная Дума), что жизнь Православной Церкви должна освещаться, это жизнь православных верующих. И сами наши учредители активно участвуют в церковной жизни.
Почему мы решили поучаствовать в грантовом конкурсе? Сотрудничая с епархией, мы знали, что делается очень немало, в социальной, культурной сфере, в области благотворительности, в области просвещения, восстановления памятников церковной старины. Мы решили подробно рассказать об этом нашим читателям и самим узнать что-то новое о церковной жизни. Работа по гранту даже мне, хотя я считал себя человеком, достаточно информированным о жизни епархии, позволила узнать еще лучше жизнь Церкви изнутри. Признаться, я был просто поражен тем, какую огромную работу проводит Смоленская митрополия практически во всех сферах жизни общества. Причем делается все искренне, очень тщательно, не на словах. Делается то, что действительно востребовано, и за что у нас многие не берутся. Помощь бездомным, сиротам, восстановление храмов и благоустройство территорий, организация концертов духовной музыки, работа с будущими призывниками, военными, казаками, молодежью и так далее. Один из самых потрясающих проектов – “Смоленский дом для мамы”: молодым мамочкам, попавшим в сложную ситуация, дают возможность сохранить самое ценное – жизнь их детей. Об этом необходимо говорить в СМИ! И я очень счастлив, что мы, благодаря гранту, получили возможность подробно рассказывать нашим читателям об этой деятельности Смоленской митрополии, о людях, которые помогают Церкви и вместе с ней реально создают гражданское общество.
К сожалению, люди у нас мало информированы, многие не знают, что Церковь – это не только богослужения, но это и огромная работа по становлению гражданского общества, огромная помощь и поддержка нуждающихся. Каждый батюшка отвечает за какое-то направление работы. И я убежден, что епархия делает для развития гражданского общества больше, чем десятки НКО. При этом она не получает от этого никакой выгоды, никакой финансовой поддержки от государства. Все идет именно на уровне гражданской инициативы, объединения людей, которые что-то могут сделать. Я очень рад, что есть отклик на эти материалы от читателей, нам звонят, пишут комментарии в соцсетях.
К сожалению, в нашем обществе есть такая нехорошая черта, как зависть. И очень часто те, кто нападает на священников с критикой, просто завидуют самодисциплине, самоорганизации Церкви как института, самодисциплине людей, которые сотрудничают с Церковью, которые делают все качественно, с душой, неформально.
Очень важно, что среди добровольцев, участвующих в социальных проектах Церкви, много людей молодых. Церковь показывает пример того, как нужно относиться к миру вокруг себя, к людям. И я рад, что материалы о работе Церкви в разных сферах, которые мы публикуем, в хорошем смысле слова открывают глаза читателям на реальную роль Церкви в объединении общества, сплочении людей не только ментально и духовно, но и на уровне социальной активности, на уровне добрых дел. Об этом важно писать и говорить. Тем самым, я надеюсь, мы помогаем епархии в ее сложной, многогранной деятельности, и способствуем единению нашего общества в благих делах.
– Какие темы церковной жизни наиболее востребованы среди ваших читателей?
– Безусловно, социальная тематика всегда востребована. Добро, милосердие, семья – это темы, близкие людям разных политических взглядов, разных групп общества. Мне кажется также очень важной тема противодействия тоталитарным сектам. Статья об этом получила тысячи просмотров на сайте.
Церковь как одна из основ российского общества, безусловно, должна влиять на воспитание. И мы не должны запрещать Церкви объяснять молодому поколению основы нравственности и духовности. Взаимодействие Церкви и системы образования – еще одна из тем, которая должна быть раскрыта в СМИ. Иначе те, кто выступает сегодня против преподавания Основ православной культуры в школах, постарев, столкнутся со следующим поколением, которое будет без царя в голове и без Бога в душе, поколением, которое будет говорить, что ему наплевать на нравственные основы жизни, в том числе и на заботу о старшем поколении.
– Как Вы рекомендуете журналистам писать о Церкви, чтобы быть услышанными?
– Как и при написании любого другого материала, нужно быть искренним со своим читателем и открытым перед тем человеком, о котором пишешь. Отбросить все предубеждения, попытаться понять человека и это понимание донести до читателей. В советские времена насаждалось мнение, что верующие люди – это какая-то замкнутая секта, что это люди в плохом смысле слова не такие, как все. Эти представления и сейчас еще бытуют, к сожалению. И мы как светское издание должны говорить не столько о тонкостях богословия, сколько о том, как Церковь помогает – одиноким мамам, детям-сиротам, заключенным, бездомным людям, как она просвещает, приобщает к отечественной истории и культуре, участвуя в формировании современного гражданского общества.
Беседовала Екатерина Дмитракова
